Г. Искакова
г. Семипалатинск
В ХХ веке права человека
стали главной философской концепцией в
политическом мышлении. "Философия прав
человека - это концепция, объединяющая людей
гораздо крепче, чем любое другое существовавшее
доселе мировоззрение" [1]
Представления о правах человека,
основанные на различных мировоззрении,
методологических подходах, политических
позициях представляют совокупность
существующих в обществе вариантов понимания
прав человека. Анализируя концепции прав
человека и их реализацию в различных странах,
различных правовых системах, можно проследить
критерии, которые следует использовать при
определении направленности развития прав
человека.
На постановку, обоснование, решение
многих проблем прав человека прямо влияет
проблема научного правопонимания, которое
способно к многоплановому объективному
восприятию глубинного смысла прав человека в
контексте явлений, соответствующих современному
уровню познания природы права.
Вторая половина и конец ХХ века
характеризуются двумя тенденциями в
правопонимании. С одной стороны, стали
актуальными проблематика "естественного
права" и утверждения международных стандартов
в области прав человека. С другой стороны,
отмечается возросшее внимание к региональным и
национальным особенностям правовой культуры,
которые играют возрастающую роль в образовании
различных региональных государственных
объединений как субъектов формирующегося
многополярного мира. В содержательной
интерпретации концепции этого мира значительную
роль играет правопонимание, отдающее должное как
глобализации (в форме международно-правовых
стандартов), так и регионализации (в форме
признания и уважения особенностей региона и
образующих его государств) [2].
Глобализация модернизационного
процесса означает универсализацию тех
человеческих ценностей, которые детерминируют
социальную трансформацию общества. В частности,
универсальный, общечеловеческий смысл
приобретают те политические ценности, которые
определяют демократизацию, либерализацию
общества. Это ценности свободы, равенства,
справедливости, гражданской активности,
толерантности и, конечно, прав человека.
В современных условиях
межгосударственные отношения должны строиться
на основе взаимных общих интересов и
общечеловеческих ценностей, того, что ценно и
важно для любого государства, независимо от
формы правления, государственного устройства,
уровня социально-экономического развития,
культуры и традиций. Народы, проживающие на
территории различных государств, отличаются
языком, культурой, традициями, но их всех
объединяет то, что они все люди, а потому для
каждого из них ценным являются его жизнь, права и
свободы. Все различия, все границы, которые люди
провели между собой, второстепенны.
"Первостепенным для общественной жизни, -
отмечает С.Ковалев, - является простой факт
принадлежности всех нас к общности более
высокого порядка - человеческому роду" [3].
Общая воля человечества (каждый
человек независимо от государственной
принадлежности, действия национальной правовой
системы чувствует в себе одинаковость понимания
законов совместного проживания), реализуемая в
праве, требует общечеловеческих стандартов,
допускающих не только развитие и инициативу, но и
преследующих поведение, которое в случае
осуществления его в широких масштабах, может
нанести ущерб человечеству, поставит под
сомнение общечеловеческие ценности как ориентир
нормального движения и развития человечества и
отдельного человека (в том числе включающие и
защиту индивидуальных прав и свобод человека как
элементарных частиц, из которых складывается
безопасность человечества в целом) [4].
Прямым следствием неизбежной
необходимости гармонизации личного и
общественного начал в человеке для его блага и
для блага и развития всего человеческого рода
являются, по мнению Канта, государство и право
как естественные порождения природы человека.
Развивая антагонизм, конкуренцию и инициативу в
человеческом обществе, природа, по Канту,
позаботилась о высокой степени развития
инструментов гармонизации человеческих
отношений, сотрудничества и взаимопомощи. В этом
смысле право и соответствующее ему государство
связаны с глубинными основами природы человека и
целями его истории [5].
Гармония системы (мирового сообщества)
и отдельных государств возможны на основе идеи
прав человека. История свидетельствует, что
разработанные мировым сообществом
международные стандарты по правам человека
содержат в себе ценные для каждого человека
планеты Земля идеи - права человека, соблюдение
которых делает связи между системой и
подсистемами (как на национальном, так и
межгосударственном уровне), а также между
различными подсистемами (между индивидами в
государстве; между государствами) более
стабильными, устойчивыми. Неслучайно
фундаментальным принципом гармонизации любой
системы назван принцип сохранения целостности и
дееспособности системы, который "более
детально можно представить в виде двух принципов
гармонизации системы: 1) приоритета системного
перед подсистемным; 2) необходимости
функционирования подсистемы в системе" [6].
Подсистема как часть несет в себе закономерности
системы как целого. Применяя этот принцип к
общественным системам, можно считать
международные стандарты по правам человека в
виде системы, а национальные стандарты и
концепции прав человека в каждой отдельной
стране - это подсистемы, которые должны
функционировать в гармонии как с элементами
своей подсистемы, так и с системой в целом.
Устойчивость самой системы (мирового сообщества
с международными стандартами по правам человека)
основана на гармонии с подсистемами (отдельными
государствами с их национальной концепцией прав
человека).
Права человека - это продукт истории,
то есть явление исторически возникающееся,
изменяющееся, развивающееся. Каждой ступени в
историческом развитии свободы и права присуща
своя юридическая концепция человека как
субъекта права и соответствующие представления
о его правах и обязанностях, его свободе и
несвободе [7]. Теоретически можно
представить себе абстракт, созданный на основе
общих черт демократических устройств,
эмансипированнный от своего конкретного
воплощения, где эти права и свободы органически
связаны с сущностью политического строя, с
конкретной расстановкой
общественно-политических сил [8].
Теоретическую разработку общечеловеческая
концепция прав и свобод получила в действующих
международных договорах, пактах и конвенциях,
создающих юридически обязательные нормы
поведения государств в области защиты прав
человека (в настоящее время в международном
праве существует около 70 таких документов). При
этом международный стандарт, например, в рамках
ООН по своей природе является минимальным,
поскольку является результатом компромисса
между странами с различными правовыми системами
и традициями, по тем или иным причинам пришедшим
к общему выражению своих на практике ощутимо
расходящихся позиций. Достижение согласия
относительно минимальных стандартов по защите
прав человека стало возможным прежде всего на
основе признания мировым сообществом ценности
человеческой жизни.
Сторонники теории прав человека
предполагают наличие определенных
универсальных принципов и норм, применимых к
любому человеческому обществу. Важнейшим
фундаментальным принципом прав человека
является принцип универсальности. Понятие
"принцип" отражает внутренную сущность
явления как диалектическое единство
противоположностей или различий. Поэтому
принцип универсальности предполагает и
различие. Действительно, нечто
"универсальное" (общее, всеобщее) в правах
человека как реальное объективное явление, как
реальный объективный процесс, считает Евменов,
не существует вне неуниверсального (особенного
или единичного). Например, ООН в 1966 г. приняла
Международный Пакт об экономических, социальных
и культурных правах, участниками которого стали
137 государств. С этой точки зрения, нормы,
заложенные в Пакте, являются в определенной
степени универсальными, вошедшими в
общечеловеческую концепцию прав человека. Но они
неуниверсальны как реальное объективное
проявление для стран, в том числе США, не
ратифицировавших этот документ. История
принятия международных документов по правам
человека показывает, что несмотря на их в целом
общедемократический характер, они содержат в
себе разнокачественные по своему политическому
и социально-экономическому содержанию
формулировки. Поэтому если и можно говорить об
общечеловеческом выражении в этих документах
прав и свобод граждан, то необходимо иметь в виду,
что провозглашенные в них права и свободы в
каждой стране реализуются лишь в своей
конкретно-исторической форме [9].
Сторонники культурного релятивизма
считают, что различные исторические традиции,
психология и культура разных государств не могут
не повлиять в определенной степени на понимание
прав человека, на политику и практику в этой
сфере. Из этого государственные деятели ряда
восточных стран делают вывод, что нельзя считать,
что стандарты и модели прав человека, принятые
некоторыми странами, являются единственными и
нельзя требовать, чтобы все страны подчинились
им. Они определяют категорию "права
человека" как явление, характерное лишь для
"западных цивилизаций" и не соответствующее
национальной культуре и традициям восточных
стран.
Исламская Республика Иран выдвигает
тезис о том, что Всеобщая Декларация прав
человека, представляющая иудейско-христианские
традиционные взгляды, не может применяться
мусульманами и не соответствует ее системе
ценностей. Руководители ряда государств (Иран,
Китай, Индонезия и др.), используя аргументы
сторонников культурного релятивизма, стремятся
обосновать законность и неизбежность
ограничения прав человека. Глава китайской
делегации на Всемирной конференции по правам
человека (1993 г.) заявил, что государственный
суверенитет является основой реализации прав
граждан. Если не обеспечен суверенитет
государства, не может быть речи о правах его
граждан: Взгляды, согласно которым вопросы прав
человека не признают границ, и что принцип
невмешательства во внутренние дела неприменим в
этой области, и любые действия, основанные на
этих взглядах, есть не что иное, как формы
политики давления [10]. В ряде стран
считают, что идея универсальности прав человека
имеет противовес в лице традиционных
нравственных образцов с их этнической и
национальной спецификой, а национальные
особенности конкретной страны играют ведущую
роль в обеспечении прав и свобод граждан [11].
Таким образом, целый ряд стран считают, что в
действительности международное сообщество все
еще далеко от универсального консенсуса
относительно прав человека.
Всемирная конференция по правам
человека 1993 года, обсудив вопросы универсализма
и культурного релятивизма, провозгласила, что
"универсальность" основных прав и свобод
человека "не подлежит сомнению", что
"международное сообщество должно относиться к
правам человека глобально, на справедливой и
равной основе, с одинаковым подходом и
вниманием".
Права человека универсальны,
поскольку едина и универсальна человеческая
личность. Различные проблемы прав человека можно
решать на основе единства человечества, а значит,
на принципе универсальности, сохраняя
национальное и культурное многообразие. Прав
С.Ковалев, говоря, что "концепция прав человека
принципиально неполна и принципиально
неосуществима, пока она ограничивается рамками
национального. Свое полное и непротиворечивое
воплощение она может найти только в рамках
единого человечества". Мир пришел "к
единству, не теряя своего национального и
культурного многообразия, ибо в нем тоже залог
выживаемости". И вопросу о государственном
суверенитете - главном вопросе стран с имперским
мышлением можно противопоставить идею
суверенного человека как части человеческого
рода: А значит, единственный путь - это путь
принципиального ограничения компетенции
суверенного государства. И решаться эта задача
может только усилиями человечества в целом [12].
Таким образом, в современных условиях,
во-первых, разработана общечеловеческая
концепция прав человека в виде международных (в
рамках ООН, Совета Европы, различных
региональных систем) стандартов по правам
человека; во-вторых, в каждой отдельной стране, на
основе международных стандартов и с учетом
национального своеобразия, складываются
собственная концепция прав человека, свой
перечень прав и свобод граждан, в чем-то отличный
от других стран. Так, ряд стран Юго-Восточной Азии
(после длительных и незавершенных попыток
осуществить либеральную модель преобразований)
обратились к применению западных технологий и
собственной инновационной деятельности при
сохранении тех своих социокультурных основ,
которые всегда рассматривались как препятствие
на пути перехода этих стран к современному
состоянию [13]. Как показал профессор
А.Китахара (основываясь на опыте Японии),
современные демократические цели государства
можно провести через общину, которая обладала
высокой солидарностью и могла решить такую
задачу лучше, чем еще не сформировавшийся
индивид и еще не сложившееся гражданское
общество [14]. Важно отметить, что с одной
стороны, экономическая отсталость, политическая
незрелость, отсутствие гражданского общества
сопровождались в незападных регионах наличием
таких форм жизни, которые были утрачены Западом и
к которым он начинает стремиться (например,
меньшая степень отчуждения). С другой стороны,
принцип индивидуализма, столь характерный для
западной культуры и в прошлом давший очень много
для ее развития, подавляет или вытесняет
значение общности и единства людей [15].
Сама западная концепция прав человека
будет нуждаться в определенной корректировке.
Поскольку в странах Запада растет количество
мусульманского и другого (неевропейского)
населения, которое все громче будет требовать
развития собственной культуры, поддержки своих
национальных традиций, актуальным станет
использование опыта восточных стран, особенно
полиэтнических государств. Игнорирование этого
может привести к возникновению серьезных
конфликтов и потрясений (примером может служить
Югославия). Все это требует развития отношений
между Западом и Востоком, взаимного восприятия и
обмена ценностями.
Изменившаяся на рубеже ХХ-ХХ1 веков
политическая ситуация в Европе привела к
пониманию, что плюралистическая парламентская
демократия не должна рассматриваться как что-то
завершенное или полностью реализованное.
Поэтому в Совете Европы утверждается мнение о
необходимости формировать новую
демократическую традицию на низовом уровне,
побуждая граждан принимать на себя
обязательства перед общиной, и подумать о
принципиально новом подходе к демократии, более
требовательном к реальностям демократического
образа жизни, а не ограниченным его формальными
аспектами, которые необходимы, но недостаточны [16]. После демократических революций 90-х
годов большинство государств Центральной и
Восточной Европы, СНГ выразило стремление стать
полноправными членами Совета Европы.
Национальные институты и законодательство этих
стран постепенно приводились в соответствии с
европейскими нормами, отраженными в правовых
актах Совета Европы. При этом опыт европейской
интеграции основывается на диалоге культур,
использующем взаимодополнительность культурных
различий.
Интеграционные
культурно-цивилизационные процессы, получившие
динамичное развитие в современную эпоху, Восток
переживает непросто, определенную сложность для
восточного менталитета представляет
ассимиляция западной культуры именно потому, что
восточный человек по своему этническому
самосознанию ближе к "нерациональному", чем
субъект и агент западной культуры. Ему сложно
принять формулу индивидуализма в том виде, в
каком она вошла в плоть и кровь западной
культуры, фактически исчерпавшей потенции как
неограниченной спотанности, самоценности и
самодостаточности личной свободы, так и
индивидуалистического прагматизма. И перед
Востоком, и перед Западом в сфере культуры стоит
сегодня единая задача - выработать новую
культурную парадигму индивидуальности и
рациональности [17].
Постсовременное общество требует
новых социальных технологий, объединяющих новые
принципы организации с коренными ценностями
народов как на Западе, так и на Востоке. Сегодня
важным и необходимым для развития молодых
суверенных государств является создание системы
ценностей, которая, во-первых, адекватна идеалам
демократии, во-вторых, должна находить
воплощение в реальной жизни. Постсоветское
пространство сегодня - это регион конкуренции
различных ценностей. Широкое распространение
ценностей Запада может иметь успех, если в
сознании людей они будут представлены как
ценности общечеловеческие.
Таким образом, на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
происходит "глобализация прав человека",
которая состоит в том, что права человека еще в
большей мере утверждаются в качестве института,
возвышающегося над государством в целом (теперь
и на уровне всего мирового сообщества), а также в
том, что в формировании мирового правопорядка
решающую роль начинает играть объективное право
человека как наднациональное образование [18]. Глобализация прав человека
подтверждает универсализм прав человека,
проявлением которого стали развитие
международных стандартов по правам человека и их
имплементация во внутреннем законодательстве
большинства стран мира при сохранении
культурного и национального многообразия.