И. Розмаинский
г. Санкт-Петербург
Общеизвестно, что быстрый и
устойчивый экономический рост невозможен без
технического прогресса. Вопрос же о причинах и
факторах технического прогресса до сих пор не
является глубоко исследованным. В частности, на
наш взгляд, в этом плане явно недооценена роль
конкуренции как двигателя технического, да и в
целом общественного прогресса. Такая недооценка
вызвана доминированием в экономической науке
неоклассической парадигмы, представители
которой склонны трактовать основные
экономические и общественные феномены с точки
зрения равновесия. Например, именно так обстоит
дело в неоклассической теории и с конкуренцией,
которая сводится к определенному набору
статических характеристик рыночной структуры, и
с техническим прогрессом, который ": либо
рассматривается как нечто незначительное и
несущественное, либо представляется неким
внешним шоком, нарушающим экономическое
равновесие. В результате этого неоклассический
анализ не в состоянии адекватно объяснить
возникновение и распространение (диффузию)
инноваций и новых технологий, особенно в тех
случаях, когда эти инновации революционизируют
собою существующий метод производства.
Экономика видится в большей степени системой,
адаптирующейся к внешним изменениям (в том числе
и в результате технического прогресса), а не
системой, постоянно внутренне генерирующей
процесс технического развития, приводящий к
нарушению экономического равновесия". На
самом же деле, такой процесс технического
развития в рыночном хозяйстве осуществляется в
самом "пекле" жесткой конкурентной борьбы.
Данное обстоятельство принимается во внимание в
подходах, альтернативных неоклассике, а именно в
рамках эволюционного институционализма и
посткейнсианства.
Эволюционно-институциональная теория
исходит из того, что фирмам, функционирующим в
тех или иных отраслях, не известны ни все
множество существующих возможностей вариантов
производства продукции, ни последствия выбора
какого-либо конкретного варианта. Разные фирмы
выбирают различные варианты производства,
исходя из тех "сигналов", которые дает рынок;
а одна из важнейших функций ": конкуренции
заключается в том, чтобы правильно понимать - или
помогать понять - сигналы и побудительные
мотивы". Другая же, ":более активная функция
конкуренции заключается в вознаграждении и
возвеличении выбора, оказавшегося хорошим, и в
подавлении дурного выбора. Есть надежда, что в
долгосрочной перспективе конкурентная система
будет содействовать процветанию фирм, которые в
среднем делали хороший выбор, и уничтожит или
вынудит к реформам фирмы, регулярно совершавшие
ошибки".
А "хороший выбор" зачастую связан
с внедрением различных видов инноваций, т. е. с
различными формами технического прогресса. Как
писал Й. Шумпетер, "новые комбинации
прокладывают себе путь, побеждая в конкуренции
со старыми". Технологически успешные фирмы
получают значительные прибыли и опережают своих
конкурентов. Таким образом, конкурентная борьба
поощряет инновации. У компании же, являющейся
чистым монополистом, нет стимулов к техническому
развитию.
Но при рыночной структуре, близкой к
совершенной структуре в неоклассическом
понимании, у отдельно взятых фирм нет стимулов к
осуществлению нововведений. Такое отсутствие
стимулов объясняется тем, что новые технологии
будут мгновенно сымитированы многочисленными
конкурентами, а это сведет на нет прибыль от
нововведений фирмы-инноватора. Поэтому
эволюционные институционалисты используют
принцип "шумпетерианской конкуренции",
согласно которому несовершенные рыночные
структуры с высокой концентрацией производства
являются платой за технический прогресс в
экономике, поскольку именно такие структуры
благоприятствуют появлению и диффузии
инноваций.
Здесь имеются в виду относительные
потенциальные преимущества, которые имеет
крупная фирма в связи с экономией от масштаба
инвестиций в научно-исследовательские и
опытно-конструкторские разработки (НИОКР), а
также в связи с бoльшими возможностями
диверсификации риска в условиях
неопределенности относительно будущих
результатов исследований. Обладая сравнительно
более высоким уровнем производства, крупные
фирмы способны сократить время на внедрение
инновации в массовое производство и,
соответственно, сделать доступнее
технологическое новшество.
Но с другой стороны, сама структура
рынка является следствием конкурентной борьбы, в
ходе которой фирмы-инноваторы разоряли своих
соперников. Вот почему ":
причинно-следственные связи между инновацией и
структурой рынка направлены в обе стороны".
Отсюда следует, что значение
конкуренции как процесса соперничества между
фирмами трудно переоценить, поскольку именно в
ее рамках происходит техническое развитие
экономики. При этом и отсутствие конкуренции, и
ее "совершенство" неблагоприятны для
появления и диффузии инноваций. Проблема
осложняется еще следующим обстоятельством:
появление монополии может быть следствием
имевшей место прежде конкурентной борьбы и
претворения в жизнь "новых комбинаций" (см.
сноску 6). Иными словами, фирма-монополист может
являться компанией, в недалеком прошлом
внедрившей чрезвычайно эффективные инновации.
Но теперь она, по терминологии Р. Нельсона и С.
Уинтера, - "окопавшийся монополист", т.е. она
не имеет стимулов к дальнейшему техническому
развитию. Данное обстоятельство означает, что
высокая концентрация производства все же не
всегда способствует появлению и диффузии
инноваций. Вот почему рыночная экономика сама по
себе не генерирует "оптимальную", с точки
зрения технического развития, степень
конкуренции. Поэтому такую задачу должно взять
на себя государство.
К похожим выводам относительно связи
между конкуренцией и техническим прогрессом
приходит близкий к эволюционному
институционализму посткейнсианский подход.
Однако он делает несколько иные акценты.
Конкуренция рассматривается как процесс
выживания (фирм). Способность отдельно взятой
фирмы выжить зависит от ее способности к
получению прибыли, в целом, и большей прибыли по
сравнению с другими фирмами, в частности.
Последнее обстоятельство означает
необходимость постоянного снижения издержек или
получения иных конкурентных преимуществ. Такие
преимущества обеспечиваются за счет различных
технологических и организационных инноваций. Но
подобные инновации можно внедрить только за счет
инвестиций. Межфирменная борьба за получение
конкурентных преимуществ предполагает
постоянный поиск фирмами эффективных
инвестиционных проектов.
Но инвестиции требуют финансирования.
Если на некоторые рынки новые фирмы не могут
вступить без значительных внешних финансов, а
финансовые рынки и учреждения (коммерческие
банки и т.д.) не в состоянии обеспечить эти фирмы
ими, то интенсивность конкурентной борьбы
ослабевает, и наступает опасность
технологического застоя. А тип финансовой
системы в очень сильной степени обусловлен
"траекторией ее предшествующего развития" и
зачастую оказывается неадекватным; например,
тогда, когда финансовые рынки не развиты, а банки
имеют "близкие" отношения с фирмами,
действующими как "окопавшиеся монополисты".
Подобная ситуация, приводящая к
технологическому застою, очень часто
наблюдается во многих развивающихся странах.
Поэтому государство, воздействуя на финансовую
систему и другие условия входа в отрасли, может
повышать интенсивность конкуренции и
способствовать техническому развитию.
На наш взгляд, именно синтез
эволюционно-институционального и
посткейнсианского подходов позволяет получить
истинное представление о природе и формах
взаимосвязей между конкуренцией и техническим
прогрессом и обосновать правильные выводы о том,
как государство и общество в действительности
должны поддерживать конкуренцию.