Юлия Градскова

ДОМАШНЕЕ НАСИЛИЕ
КАК СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ ПРОБЛЕМА:
К ПОРТРЕТУ ЖЕНЩИНЫ-ЖЕРТВЫ

    Как свидетельствуют данные, приведенные в Аналитической записке по проблемам роста насилия в семье в различных его формах, подготовленной Комитетом Совета Федерации Федерального собрания РФ по социальной политике, домашнее насилие (насилие в отношении членов семьи) представляет собой серьезную социальную проблему, а российская статистика семейного насилия мало отличается от мировой: в 93% случаев жертвами домашнего насилия становятся женщины, в 7% мужчины.1 В связи с тем, что эти данные стали анализироваться российскими социологами и психологами совсем недавно, представляется особенно важным осмысление разнообразных факторов, тем или иным образом влияющих на размах этого явления.
    Статья основана на результатах исследования, поддержанного РГНФ (грант  00-06-023а). Целью исследования, было изучение социальных и психологических факторов, которые способствуют или, наоборот, снижают возможность совершения тех или иных насильственных действий в отношении женщин со стороны супруга, партнера, родителей или взрослых детей. Материалом для анализа служили регистрационные записи бесед с женщинами, обратившимися за телефонной консультацией в центр психологической помощи женщинам Ярославна. Записи службы психологической помощи обрабатывались с помощью статистической программы (корреляционный анализ), а также (частично) с помощью методов качественного анализа.
    Всего за 1997-2000 гг. годы за консультацией и помощью в центр Ярославна обратились около 5 тысяч человек (740 человек в 1997 г., 1120 человек в 1998 г., 1272в 1999 г., и 1657в 2000). Более 90% обратившихся были женщины, поводом их звонков были как их собственные личностные, эмоциональные и медицинские проблемы, так и проблемы их близких, вопросы отношений в семье, проблемы трудоустройства, медицинского и социального обслуживания. Однако ежегодно как минимум 25% звонков были связаны с насилием, которое испытывает женщина, более 90% этого насилия может быть отнесено к разряду домашнего насилия (в 25% входят только первичные обращения женщин в Ярославну, в реальности многие из них звонили не один раз). Основную часть случаев домашнего насилия в отношении взрослых женщин составляет насилие, проявляемое супругом или партнером (74% первичных обращений по поводу домашнего насилия), в то время как насилие со стороны родителей или взрослых детей становится поводом для звонка лишь в 11% т 15% первичных обращений соответственно.
    Данная статья ставит своей задачей попытку создания социально-психологического портрета женщины-жертвы насилия в супружеских и партнерских отношениях.
    Сразу необходимо сказать о значительных трудностях, с которыми сталкивается исследователь проблемы домашнего насилия. С одной стороны, подлинные масштабы этого явления остаются неявными в связи с тем, что многие жертвы домашнего насилия ощущают себя эмоционально-зависимыми от обидчика, в соответствии с распространенными гендерными стереотипами считают во всем виноватыми лишь себя и вообще не обращаются за помощью. Кроме того, многие жертвы насилия не бывают в состоянии определить тот момент, когда семейные конфликты, ссоры, выяснения отношений и т.д. переходят определенный порог и превращаются в открытые проявления насилия. С другой стороны, кризисные центры в интересах обращающихся за помощью, настаивают на конфиденциальности полученной информации.
    Для проведения исследования были отобраны 408 первичных звонков женщин, обратившихся в Ярославну в 1997-2000 гг., по которым существует достаточно полная информация, и которые явно могут быть отнесены к категории проявления по меньшей мере (но часто не только) психологического насилия. Так как количество случаев, в которых физическое или сексуальное насилие не сопровождалось бы той или иной формой психологического насилия ничтожно мало, при анализе статистических данных было условно принято считать, что психологическое насилие присутствует в 100% рассматриваемых случаев. Необходимо учитывать также, что часть абоненток обратилась в Ярославну непосредственно в связи с насильственным поведением мужа, в то время как для другой части проявления физического, психологического и сексуального насилия со стороны мужа не стали поводом для звонка (не воспринимались как основная проблема). Наличие таких насильственных действий со стороны мужа было выяснено в процессе беседы косвенным образом. Случаи с явным проявлением насилия в отношении женщины, даже тогда, когда первичным поводом обращения являлись отношения с детьми или другие проблемы (например, жалобы на здоровье), были включены в нашу выборку.
    Необходимо сказать, что само понятие насилия имеет большую культурную и личностную вариативность. Для проведения исследования была взята та интерпретация этого понятия, которая является общей для международного и российского законодательства, а именно жестокое обращение одного человека с другим, обозначенное как физическое, психическое (эмоциональное) и сексуальное (половое) насилие.2Конкретно для анализа брались такие проявления насилия как побои, ограничения в еде и одежде, отказ в помощи (жертва находилась в беспомощном состоянии в связи с болезнью, беременностью, уходом за грудным ребенком и т.д.), запрещение работать, запрещение видеться с друзьями или родственниками, постоянные угрозы избиения или отказа в материальной помощи, понуждение к аборту, оскорбления, угрозы отнять детей, выгнать из дома, незаконное распоряжение имуществом жены и т.д.

Возрастной фактор и психологическое насилие в отношении женщины

Для анализа социальных и психологических факторов, характеризующих ситуацию насилия в семье со стороны мужа или партнера, обратившиеся за помощью в центр Ярославна были разделены на возрастные подгруппы.

    Целью подобного выделения подгрупп было не только стремление проанализировать изменение возрастной динамики проявлений насилия, но и учесть влияние меняющихся общественно-политических условий и культурных традиций и норм на проявление насилия. Представляется, что подобное деление дает возможность проследить различия в подверженности насилию и восприятии его представительницами поколений, чья гендерная социализация происходила в условиях, по-разному определявших содержание гендерных норм и идеалов. Здесь и далее под гендерной нормой будет пониматься устойчивое представление о распространенных характеристиках и ролях мужчин и женщин, в то время как под гендерными идеаламистереотипные представления о наиболее желательных и привлекательных свойствах мужчин и женщин. В частности, именно возрастные различия в интерпретации таких понятий, как удачный брак, хороший муж, счастливая женщина и т.д., неоднократно освещенные в социологической литературе3 послужили предпосылкой выделения именно трех возрастных подгрупп с указанными границами.
    Так, самым старшим представительницам 1-ой возрастной подгруппы было 15 лет, когда начался процесс глобальных изменений общественного сознания (перестройка). Следовательно, их социализация произошла или завершилась в условиях ломки прежней унитарной системы норм и ценностей, повышения возможностей выбора. Представители 3-ей возрастной подгруппы, в свою очередь, не просто являются более старшими по возрасту (что влияет на их социальный статус и состав семьи), но и могут быть описаны как представительницы поколения, испытавшего на себе наиболее длительное влияние социалистической системы, свойственной ей идеологии гендерного контракта работающей матери4, а также сформировавшего особые повседневные практики выживания5.
    Женщины, относящиеся в нашей выборке к третьей подгруппе по своим демографическим характеристикам в целом соответствуют среднестатистическимнаходятся на пенсии по возрасту или инвалидности, состоят не в первом браке. Однако важно отметить, что среди женщин этой подгруппы в нашей выборке практически не встречаются социально-активные и успешные женщины. Именно женщины этой подгруппы чаще всего говорят о терпении. Можно предположить, что насилие в данном случае носит скорее характер обыденности.
    Статистический анализ данных показал, что в нашей выборке существует прямая корреляция между принадлежностью к первой возрастной подгруппе и наличием незарегистрированного брака, бездетностью, нахождением женщины в отпуске по уходу за ребенком. Обратная корреляция существует между принадлежностью к первой подгруппе и постоянной работой вне дома. Можно предположить, что основной характеристикой социального портрета женщины первой подгруппы, страдающей от насилия в семье, окажется так называемая привязанность к домубольшая зависимость от семьи (экономическаявследствие отсутствия собственного заработка, личностно-эмоциональнаякак места самореализации, бытоваяв связи с необходимостью пребывания в семье из-за ухода за маленьким ребенком и т.д.).
    Что касается психологических особенностей ситуации насилия, то именно представительницы этой подгруппы жалуются не только на психологическое, но и на сексуальное насилие (см. ниже). Показательно, что представительницы первой подгруппы редко говорят о терпении, в описании ситуации насилия отсутствует корреляция со злоупотреблением супруга или партнера алкоголем. Качественный анализ данных позволяет прийти к выводу о том, что подобные особенности ситуации насилия связаны с установкой женщин на его неприемлемость в семье и более низким порогом квалификации того ил иного поступка супруга в качестве насилия.
    Как уже говорилось, наибольшее количество женщин, страдающих от насилия, относится ко второй подгруппе. Социальными характеристиками представительниц этой подгруппы является статус работающей вне дома женщины или домохозяйки, имеющей более одного ребенка. Существует обратная корреляция между принадлежностью к этой группе и такими показателями как существование незарегистрированного брака и нахождение женщины в отпуске по уходу за ребенком. Именно представительницы этой группы показывают наибольшее разнообразие психологических характеристик, которые не могут быть сведены к однозначным интерпретациям.

Семейный и профессиональный статус женщин,
страдающих от психологического насилия

    Для 73% женщин это первый брак, для 14%второй или третий. Только 6% из позвонивших жили в незарегистрированном браке, зато еще 7% ощущали насилие со стороны бывшего мужа уже после развода.
    18% женщин не имеют детей, 45%имеют одного ребенка, 31%двух детей, лишь 5%более 2-х детей. Количество детей показывает, что распределение позвонивших в целом соответствуют средним демографическим показателям по г.Москве.
    Среди обратившихся только 50% женщин работает. 12% являются безработными, 4% находятся в отпуске по уходу за ребенком и 24% являются домохозяйками. Остальные 8% получают пенсию по старости или инвалидности.
    На нашей выборке отразились стремительные изменения, происходящие на рынке труда. В 1997-98 гг. среди работающих женщин можно было выделить две большие группы.
    Прежде всегоэто традиционно-женские просветительско-медицинские профессии (как известно в большинстве случаев это именно та сфера, которая в наибольшей степени страдает от недостатка государственного финансирования) 41% из случаев, где есть указания профессии.
    Вторая группаженщины с самыми различными специальностями, которые стремятся укрепиться в новых торгово-предпринимательских структурах (разброс в статусах и самоопределениях очень великот распространителя косметики АВОН до менеджера, от подработки и помощи мужу до работы бухгалтером)32 % от случаев с указаниями профессии у работающих женщин.
    Оставшаяся часть абоненток (26%) не могла быть классифицирована (в нее входят представители инженерно-технических работников, рабочих, творческой интеллигенции).
    По данным 1999-2000 г. традиционные женские профессии стали составлять лишь одну треть всех профессий. Сохранила свое представительство (около 30%) группа, которую мы условно назвали поменявшие профессию для входа в рынок. К списку профессий в этой группе добавились такие нетрадиционные женские профессии как вахтер, военный, водитель. В третьей группе увеличилось количество обращений от женщин, занятых тяжелым ручным трудом дворник, разнорабочая, строитель.
    Таким образом, данные центра Ярославна подтверждают выводы международных исследований о распространенности насилия в отношения женщин в независимости от их профессионального статуса6.
    53% женщин, страдающих от насилия в семье, заявили о своей экономической зависимости от мужа. Размер такой зависимости различенот полного отсутствия средств и места существования без поддержки мужа до появления некоторых дополнительных материальных осложнений (в частности с образованием детей) в случае отказа мужа от материальной поддержки семьи. Остальные 47% женщин не упоминают об экономической зависимости, возможно в некоторых случаях она также достаточно большая.
    Среди других факторов, коррелирующих с ситуацией насилия в семье в отношении женщины, удалось установить следующие:
    -- В 33 % случаев насилие находится в более или менее тесной зависимости от регулярного употребления мужем алкоголя (включая в около 10 случаяхнаркотиков).
    -- В 28% случаев позвонившая говорит о том, что семейное насилие со стороны мужа усугубляется непониманием или прямым насилием со стороны собственных родителей или родителей мужа. Качественный анализ показал, что в таких случаях жертва оценивает свое положение в наиболее негативных тонах, часто как безвыходное. Достоверно часто о негативном влиянии родителей на их семейную жизнь говорят безработные женщины.
    -- В 11% случаев позвонившая говорит о своем активном насильственном противостоянии с мужем (взаимные скандалы, оскорбления со стороны позвонившей, но, никогдафизическое насилие). Можно предположить, что в реальности таких случаев больше.
    -- В 4% случаев насилие связано с этно-конфессиональными различиями супругов.

Анализ социальных и психологических факторов
семейной ситуации, наблюдающихся в случаях
физического и сексуального насилия в отношении женщин

    Физическое насилие встречается в 38% случаев, попавших в нашу выборку. В результате статистической обработки данных выяснены статистически значимые результаты прямой корреляции с физическим насилием для такой переменной как наличие более одного ребенка в семье и обратной корреляции для переменной обозначающей проживание супругов в незарегистрированном браке. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что физическое насилие в отношении женщины происходит в устойчивых супружеских парах, имеющих детей, т.е. в некоторых из тех семей, которые в средствах массовой информации, государственной статистике и религиозных проповедях представляются в наибольшей степени соответствующими нормепредположительно наиболее благополучных.
    К психологическим факторам, характеризующим ситуацию физического насилия в отношении женщины в семье, относится алкогольная зависимость супруга. Эти данные в целом соответствуют данным подобных исследований во многих странах мира.7 Интересно, что физическое насилие положительно коррелирует двумя другими показателями, фиксирующими отношение женщины к насилиюво-первых, наличием у нее жалоб и обвинений в адрес супруга, стремлением добиться прекращения насилия и, одновременно, показателем, означающим терпение и готовность к многократному прощению обидчика. Можно предположить, что физическое насилие вызывает протест у жертв, но такие причины как боязнь экономических осложнений в случае развода, нежелание оставлять детей без отца, жалость к мужу-алкоголику, который без нее пропадет, опасения потери уважения со стороны окружающих в случае развода заставляют женщину вновь и вновь прощать обидчика. Это, в свою очередь, приводит к повторению ситуации насилия и ухудшению состояния жертвы. Также можно предположить, что в случае физического насилия, жертвами становятся не только женщины, но и дети.
    От сексуального насилия страдает 1% женщин из нашей выборки. Сексуальное насилие прямо коррелирует с такими социальными характеристиками жертвы, как молодой возраст (первая возрастная подгруппа), наличие не более одного ребенка, и обратно коррелирует с показателем, обозначающим наличие у жертвы статуса безработной. Небольшое количество обращений, к сожалению, не позволяет нам сделать какие-либо выводы о психологических особенностях жертвы или насильника в случае сексуального насилия. На основе данных о социальных факторах, можно утверждать, что от сексуального насилия в семье страдает незначительная часть женщин обращающихся в службы психологической помощи. Обращающиеся за помощью женщины имеют сравнительно небольшой срок супружеско-партнерских отношений, их семейная жизнь не осложнена большим количеством детей, они не относятся к одной из основных групп социального рискабезработным. Можно предположить, что заявление этими женщинами о своих правах на свое тело является, в том числе и следствием общественной критики прокреативной модели сексуальных отношений и распространением сексуального просвещения, в то время как для женщин-представительниц более старшего возраста, сама проблема сексуального насилия в браке может вообще оказаться несуществующей вследствие советского типа социализации, не артикулирующего как право женщин на сексуальное удовольствие, так и возможность насилия в браке.8

Другие психологические факторы,
влияющие на распространенность различных
видов насилия в отношении женщин в супружеских
и партнерских отношениях

    По результатам исследования степень распространенности и мощности домашнего насилия, в отличие от других типов насильственных действий (например, ограбления) в первую очередь зависит от отношения жертвы к насилию. Было выяснено, что доля тех, кто жалуется на насильственные действия со стороны мужа и тех, кто считает их обычным явлением семейной жизни примерно одинаковы: для 51% позвонивших насилие является поводом для обращения в психологическую службу, а для 49% насилие само по себе не стало поводом обращения. Было выяснено, что насилие является поводом для звонка достоверно часто тогда, когда речь идет о физическом насилии и при условии, что женщина сама не отвечает насилиемугрозами, криками, оскорблениями. В случае мер психологического и экономического давления: запрещение работать, отказ в деньгах в условиях значительного превосходства дохода мужа над доходами жены, постоянные оскорбления (включая ситуации, когда все общение мужа с женой состоит из отдаваемых в оскорбительной форме приказаний), и т.д. подобные действия мужа или партнера рассматриваются в соответствии с гендерными стереотипами, возлагающими на женщину главную ответственность за семью9, как плохие отношения, конфликты, непонимание.
    В 55% случаев позвонившие особо обращают внимание на то, что они долго терпели, старались сохранить семью, надеялись, что муж исправится, очень любили и потому все прощали и забывали, и т.д. Как уже говорилось, существует прямая корреляция между принадлежностью женщины к третьей возрастной подгруппе и упоминанием терпения и прощения как гендерного идеала для женщины. Подобная корреляциятерпения как гендерного идеала существует и со статусом домохозяйки. В тоже время, женщины, живущие в незарегистрированном браке, достоверно редко говорят о своем терпении.
    Во многих случаях насилие в семье носит длительный характер: в 13% случаевболее 10 лет (само значение супружества представляется как насилие); в 11% случаевболее 5 лет.

Выводы

    На основе проведенного исследования можно сделать вывод о трудности выделения какой-либо четкой социально-возрастной или профессиональной группы женщин, которые в наибольшей степени страдают от домашнего насилия со стороны своего супруга и поэтому, могут быть выделены в определенную группу риска. Исследование подтверждает данные мировой статистики о том, что физическое насилие достоверно часто оказывается связанным с алкогольной зависимостью лица, которое его совершает.
    Однако наиболее важным представляется вывод о связи гендерных стереотипов женственности у жертв насилия с характером и частотой проявления семейного насилия. Молодая женщина чаще, чем представительницы более старших возрастных подгрупп не готова мириться с проявлениями психологического (а тем более, физического) насилия, знает свои права, готова к изменению своего положения, работе с психологом и, в том числе, к расставанию с партнером, со стороны которого она испытывает насилие. В тоже время, экономическая зависимость женщины, отказ от своей жизни ради интересов семьи способствуют осуществлению насилия со стороны мужа. Можно сказать, что именно, как ни ужасно это звучит, привыкание к насилию со стороны жертвы, возведение его в культурную норму, является главным фактором способствующим долговременному насилию со стороны супруга. Изменение культурной нормывопрос длительного времени. Решающими факторами здесь могут стать образовательные программы для мужчин и женщин, а такжевведение в российское законодательство понятия насилия в отношении зависимых членов семьи.

 

  1. Аналитическая записка по проблемам роста насилия в семье, в различных его формах // Вестник Комитета Совета Федерации по вопросам социальной политики, 1999,  2-3, с. 11 .
  2. Там же, с. 10 .
  3. Козлова Н.Н., Сандомирская И.И. Я так хочу назвать кино, М., 1996; Малышева М. Идентификация женщин в послевоенной и посткоммунистической России/ Судьбы людей: Россия ХХ век, М., 1996, сс. 276-298 .
  4. Здравомыслова Е., Темкина А. Социальная конструкция гендера и гендерная система в России/ Материалы первой российской летней школы по женским и гендерным исследованиям, М., 1997, с. 187 .
  5. Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология, М., 1999, с. 157 .
  6. Насилие в семье: как бороться с ним государству, М., 1999 .
  7. Лейкман Л. От теории к практике// Кризисный центр для женщин: опыт создания и работы, М., 1998, с. 56-61 .
  8. Темкина А., Сценарии сексуальности и сексуальное удовольствие в автобиографиях современных российских женщин // Генрденые исследования, Харьков, 1999,  3, сс. 125-151 .
  9. Градскова Ю., Обычная советская женщинаобзор описания идентичности, М., 1999, сс. 48-74 .

Domestic violence as legal, social, psychological and cultural problem: toward the portrait of the woman-victim

Ioulia Gradskova. PhD, Moscow State University

While the wife abuse is widely spread in Russia, there are only few studies of this problem. The research is based on the study of the statistics of the center for psychological support for women Yaroslavna (Moscow) in 1997-2000. The article studies social and psychological factors which influence on the frequency and hardness of abuse. The analysis demonstrates that knowledge about what violence is is one of the important factors of stopping abuse on the early stage. The research showed difficulty to define any of the concrete social strata and age-group of women which is more likely to become victim of violence, while the factor of viewing family violence as a cultural norm could be stated as a main factor of the long time wife abuse.