А. Кулик1 
АЙРЕКС, г. Москва

К методологии исследования гражданского общества в России

    Когда я только ознакомился с программой конференции, у меня возникло желание подготовить сообщение на тему, близкую непосредственному предмету моих научных интересов: политические партии и гражданское общество в постперестроечной России. Было сильное искушение порассуждать, почему партии, которые на Западе сформировались в процессе становления либеральной демократии как основной политический институт гражданского общества, не стали таковым в России? 2 Способствуют ли вообще партии, пользующиеся сегодня полным доверием лишь 1% россиян, демократической трансформации сформировавшейся в стране после распада коммунистического правления режимной системы, или же они служат одним из механизмов, созданных системой для консервации сложившегося статус-кво? Случайно ли, что одновременно с приходом партий в публичную политику, начиная с конца 1993 года, происходит, как отмечают ведущие социологи, нарастание авторитарных и олигархических тенденций в управлении обществом и сокращение демократического потенциала реформ? Если фундамент либеральной демократии составляет гражданское общество, то какие функции выполняют партии и другие политические институты демократии, такие, как выборы, парламент, представительство власти в переходном обществе России в отсутствии граждан? 3 Не становятся ли они ширмой авторитарно-олигархического правления? Может ли консолидироваться демократия в условиях, когда место правового государства занимает форма правления, идентифицируемая как режимная система? Почему структуры, которые в либеральных демократиях относятся к гражданскому обществу, в постперестроечном обретают превращенные формы кланово-корпоративных структур? Может ли вообще возникнуть гражданское общество, сотрудничающее с государством, когда государство систематически не выполняет своих обязательств перед гражданами - начиная с соблюдения им же издаваемых законов, выплаты зарплат, пенсий, пособий, обеспечения элементарной физической безопасности своих граждан?
    Сама российская реальность подсказывает сегодня множество острых сюжетов в качестве предмета дискуссии по тематике конференции.
    Однако после более или менее внимательной ревизии состояния исследований по проблемам конституирования гражданского общества в России я решил отказаться от заманчивого первоначального замысла в пользу такой прозаичной и проигрышной, с точки зрения привлечения внимания аудитории, темы, как методология исследования, полагая, что для такого выбора существуют серьезные основания.
    Идея "гражданского общества" в современной России получает право на существование после распада тоталитарного режима и разрушения идеологии-мифологии и системы ценностей, служивших его легитимации. Но одновременно она становится разменной монетой. В ожесточенной борьбе за власть, выпавшую из рук КПСС, ею пользуются различные представители правящей элиты для политической мобилизации общества, утратившего ценностные ориентиры. При этом каждая из сторон стремится прагматически использовать эту идею в своих интересах, произвольно выбирая из нее то, что может служить конъюнктурным интересам, и выхолащивая ее сущностное содержание. Словосоченание "гражданское общество" становится одним из наиболее часто встречающихся, обычно совместно с "правовым государством", в выступлениях политиков. А одна из парламентских партий - "ЯБЛоко", чей лидер претендует на пост президента России, заявляет построение гражданского общества в качестве главной цели своей уставной деятельности.
    Параллельно с утилизацией идеи "гражданского общества" в лексиконе политиков осуществляется настойчивая попытка ее научного переосмысления в историческом и современном российском контексте академическим сообществом. Только за прошедший год в научные фонды Фундаментальной библиотеки по общественным наукам РАН поступило около двухсот документов, посвященных гражданскому обществу. Такое пристальное внимание ученых к проблеме конституирования гражданского общества диктуется не только данью изменчивой политической моде, но и ее объективно ключевым значением в контексте демократизации общества и государства в России.
    В 1994 году в ФРГ проходит 13-й Международный конгресс социологов "Проблемы и перспективы построения гражданского общества"; в 1995 году состоялся международный симпозиум "Становление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт"; в 1996 году Ассоциация "Профессионалы за сотрудничество" организует конференцию "Роль ученых в построении гражданского общества"; в 1997 году политологический центр "Стратегия" проводит Международную конференцию "Гражданское общество в посткоммунистических странах". Эта проблематика стоит в фокусе внимания представительного ежегодного международного симпозиума "Куда идет Россия?", проводимого Интерцентром (Междисциплинарным академическим центром социальных наук) совместно с Московской высшей школой социальных и экономических наук. Московский центр Карнеги посвящает гражданскому обществу специальный выпуск журнала "Pro et Contra" (осень 1997 г.). Выходит социологический словарь-справочник по гражданскому обществу. В Институте мировой экономики и международных отношений РАН в течение длительного времени работает семинар, результатом которого становится серия статей и монография "Гражданское общество: мировой опыт и проблемы России" (М., 1998). Серьезные исследования ведутся в Институте социологии РАН. Институт "Открытое общество" осуществляет в России свою программу "Гражданское общество"; в Москве создается также одноименный фонд.
    Приведенные данные далеко не исчерпывают перечень свидетельств непреходящей актуальности данной проблематики как для стабильных демократий, так и для переходных обществ, которые прошли через стадию либерализации авторитарных и тоталитарных режимов и решают задачу перехода к демократии и ее консолидации. Для последних, к которым относится и постперестроечная Россия, проблематика гражданского общества представляется особенно актуальной - как свидетельствует исторический опыт, в частности опыт Веймарской Германии, либерализация режима вовсе не обязательно ведет к конституированию гражданского общества и консолидации демократии...
    Однако обилие исследований по данной проблематике определяется не только ее актуальностью. Сфера "гражданского" пронизывает все важнейшие области жизнедеятельности общества - политико-правовую, экономическую, социальную, экологическую и пр., его институты, идеологию, культуру, этно-национальные и конфессиальные отношения. Поэтому представитель практически любой из общественных и гуманитарных дисциплин находит свою точку соприкосновения с проблематикой гражданского общества и вырабатывает свое к ней отношение, используя подходы (институциональный, поведенческий, структурно-функциональный, нормативный, культурологический и пр.) и методы исследования, свойственные своей дисциплине. Мультидисциплинарность исследований позволяет высветить множество граней ГО. Но ее обратной стороной является фрагментарность получаемого знания, которая становится трудно преодолимым препятствием в созданиии целостной картины состояния "гражданственности" общества в России, выявления и оценки направления его трансформации.
    Сегодня нет, очевидно, ни одного значимого события в политической, экономической и общественной жизни России, которое бы так или иначе не соотносилось с проблематикой гражданского общества. Социокультурная реальность, имеющая к ней отношение, предстает в качестве объекта исследования в изначальном виде как нагромождение фактов о разнородных и разновеликих событиях и явлениях, в котором трудно увидеть какие-либо регулярности. Проанализировать ее во всем многообразии и внутреннем единстве фактов и событий, происходящих в различных областях жизнедеятельности общества, с их взаимосвязями, опосредствованиями и противоречиями, выбрать в них существенное и выявить тенденции развития, оставаясь на содержательно-интуитивном уровне, присущем традиционным описательным методам гуманитарного исследования, невозможно. Даже самый талантливый человек не в состоянии учесть и соотнести все возможные комбинации факторов с их сложно ветвящимися взаимозависимостями вероятностного характера.
    Расчленение сферы гражданского общества на отдельные области для их самостоятельного исследования также не дает приемлемого решения. Природа таких сложных объектов, для которых целое есть нечто качественно иное, чем простая сумма частей, не допускает игнорирования эффекта взаимодействия их элементов.
    Такие cлабо структурированные сложные объекты современной наукой изучаются как системы, т. е. во взаимодействии элементов в их составе. Основная цель системной методологии - ориентация конкретных исследований на:

    Модель налагает определенный порядок на сумбурное множество фактов и событий, в которых предстает социокультурная реальность, обеспечивает определенную логику описания гражданского общества, помогая освободиться от второстепенных факторов, установить наиболее существенные связи и отношения, выявить тенденции развития. Создавая системный образ гражданского общества, модель становится средством преодоления лакун информации, неизбежных в отношении такой сложной социальной системы. Системность взаимосвязей показателей в модели позволяет "реконструировать" недостающие звенья в ходе имитации развития. Модель позволяет также прогнозировать, с различной степенью вероятности, альтернативные варианты развития для различных сочетаний значений факторов.
    Когда мы утверждаем, что в России есть гражданское общество или что его нет, что оно слабое или сильное, когда мы задаемся вопросом: "Развивается ли оно в России?" (название одной научной конференции), мы явно, или не всегда полностью отдавая себе в этом отчет, сравниваем социокультурную реальность переходного общества России с некоторой идеальной моделью и оцениваем ее изменение во времени по отношению к этой модели. Чем последовательнее и системнее мы это делаем, тем больше вероятность получения научно и общественно значимых суждений.
    Естественно, что результат нашего сравнения прежде всего зависит от той концептуально-теоретической интерпретации идеи гражданского общества, которая заложена в основу используемой нами модели. Сегодня существует множество интерпретаций этой идеи, равно как и представлений о применимости самого понятия гражданского общества к социокультурной реальности современной России. Диапазон расхождений простирается от отождествления гражданского общества с правовым государством 4, на одном полюсе (традиция, восходящая к Гегелю), до его противопоставления государству как определенной сферы социума - сферы внегосударственных отношений, на другом (позиция, более близкая американской традиции). А в недавно вышедшей интересной работе Ю. Пивоварова и А. Фурсова "Русская Система" вообще ставится под сомнение применимость понятий, выработанных политической мыслью Запада и на западном "материале", каковым несомненно является понятие "гражданского общества", к национально-культурной уникальности России.
    Казалось бы, что конечной целью любой научной дискуссии является совместное приближение к истине. Однако при ознакомлении с обширной отечественной литературой возникает ощущение, что сегодняшняя дискуссия о гражданском обществе в России напоминает множество в значительной мере повторяющихся монологов, авторы которых едва слышат друг друга. Отчасти разобщенность исследований объективно вызвана мультидисциплинарностью проблематики, с которой существующая система научной коммуникации не может удовлетворительно справиться. Что же касается расхождения современных интерпретаций исследователями теории гражданского общества, они, как представляется, в значительной степени определены тем, что сама идея гражданского общества на протяжении всего времени своего существования претерпевает качественные изменения, особенно со сменой стадий развития человеческой цивилизации - от античности через доиндустриальную и индустриальную стадии к постиндустриальной. Существует также пространственное измерение этой идеи - при переносе ее с одной культурно-исторической почвы на другую она трансформируется вследствие неизбежного исторического многообразия и своеобразия условий формирования гражданского общества в различных странах. Естественно, что каждая из пространственно-временных ситуаций гражданского общества, к которой как к эталону апеллируют исследователи, отличается одна от другой.
    При диаметрально противоположных интерпретациях гражданского общества моделью, таковыми же будут и получаемые на ней выводы. Более того, если мы, например, станем сравнивать современное российское общество с нормативной моделью, относящейся к интерпретации гражданского общества Марксом, и попытаемся практическим воздействием устранить выявленные расхождения, результаты могут оказаться далекими от желаемого.
    Кроме того, чтобы сравнение социокультурой реальности с абстрактной аналитической моделью состоялось, сама модель (Framework) должна быть операционализирована, т. е. представлена в виде, позволяющем описать гражданское общество в качестве объекта исследования, как минимум упорядоченным набором базовых характеристик и категорий, которые могут быть эмпирически наблюдаемы и измерены.
    Одна из главных целей моделирования - представить гражданское общество в таком формализованном виде, который бы позволял сопоставлять наблюдаемые явления по интенсивности признаков и динамике их изменения, устанавливать сходство и различие между ними, использовать логические и математические методы обработки информации. Благодаря формализации и квантификации модели получаемые с ее помощью оценки состояния и развития гражданского общества становятся более определенными, "измеримыми". Через операционализацию концептуально-теоретической модели опосредствуется связь между теоретическим макро- и эмпирическим микроуровнями иследования.
    Надежность результатов и выводов исследования гражданского общества зависит, таким образом, от концептуально-теоретической и операциональной адекватности модели.
    Концептуально-теоретическая модель, интерпретирующая идею гражданского общества в российском контексте, должна, очевидно, содержать общие положения, описывающие гражданское общество в целом, его структуру и механизмы развития. Такая модель может быть создана в результате изучения исторического и современного опыта развития гражданского общества в России, а ее адекватность определяется проверкой на непротиворечивость достоверным фактам. Модель в общем виде служит инструментом измерения, и нашей ситуации анализа гражданского общества в России с помощью модели релевантна такая фундаментальная проблема получения научного знания, как проблема искажения реальности измерительным прибором.
    Законченное исследование гражданского общества имманентно включает его анализ - описание, диагноз - объяснение закономерностей его изменения и прогноз - предвидение его последующей трансформации. Ему присущи одновременно научно-познавательная функция удовлетворения естественной любознательности исследователя и общественно-преобразовательная функция совершенствования существующего общества в направлении к желаемому состоянию, которое и задается нормативной моделью. Поэтому назначение модели двойственно - она служит не только инструментом анализа существующего общества, но также инструментом его преобразования. Соответственно, принятие той или иной модели в качестве целеполагающей для общественной практики имеет долговременные последствия, которые, в зависимости от того, какая модель выбрана, могут быть как позитивными, так и негативными для консолидации демократии. От приоритетов принятой модели гражданского общества зависит, например, альтернативное направление общественных ресурсов и усилий либо на поддержку политических партий 5, либо на поддержку общественных инициатив и правозащитных организаций, создание благоприятного климата и инновационной инфраструктуры для развития некоммерческих организаций (НКО) и малого бизнеса, и т. п.
    Управление процессом трансформации общества в России как целенаправленное, превентивное, на основе обратной связи воздействие на происходящие в нем изменения с целью укрепления позитивных и нейтрализации негативных тенденций требует мониторинга - регулярного сбора и анализа эмпирических данных о "гражданском" состоянии общества и непрерывного "следящего" прогнозирования динамики его изменения. Данные мониторинга, организованные во временные последовательности значений отдельных характеристик и категорий, в равной степени необходимы и для развития современной теории гражданского общества, ибо без надежных данных эмпирических наблюдений занятие теорией вырождается в построение умозрительных концептуальных конструкций, лишенных связи с социокультурной реальностью. О размерности задачи первичное представление можно составить, например, по проекту "Dimensionality of Nations", выполненному в США еще в 70-е годы. В нем общество и государство (nation) характеризуются набором из 241 индикатора, агрегатированных в 27 классов. Однако без этой трудоемкой работы по созданию структурированной эмпирической базы данных комплексное, системное исследование гражданского общества просто невозможно, как, соответственно, и плодотворная дискуссия относительно того, есть ли оно в России и развивается ли оно.
    Таким образом, знакомство с современным состоянием исследований по проблематике гражданского общества в России подводит к выводу, что сегодня назрела и научная, и общественно-практическая потребность в комплексном интердисциплинарном исследовательском проекте по анализу и мониторингу развития гражданского общества. Стратегическая цель такого проекта - содействовать скорейшему конституированию гражданского общества посредством повышения эффективности интеллектуальных и материальных инвестиций. Достижение этой цели предполагает:

    В узко академическом плане проект может стать связующим и координирующим элементом для множества разобщенных сегодня исследований в академическом сообществе по проблематике гражданского общества, способствовать их превращению из мультидисциплинарных в интердисциплинарные. Он призван также способствовать преодолению разобщенности между академическими разработками на концептуально-теоретическом уровне и социально-прикладном уровне, на котором нарабатываются и осуществляются общественные практики взаимодействия общества, добровольных самодеятельных объединений граждан, включая НКО, правозащитные организации, общества защиты потребителей и пр., и государства.
    Хотя эффективность проектов такого рода не поддается оценке в терминах сиюминутной отдачи - процессы, связанные с изменением массового общественного сознания, обладают повышенной инерционностью и носят длительный характер, - его значимось в плане долгосрочных последствий для общества, находящегося в состоянии бифуркации, когда даже сравнительно небольшой импульс может стать отправной точкой развития в желаемом направлении, не вызывает сомнений.
    Мировое научное сообщество имеет опыт реализации проектов такого характера и масштаба. Так, Центр исследования публичной политики Университета Стрэсклайд (Глазго, Шотландия) совместно с Обществом П. Лазерсфельда (Вена) с весны 1991 года, т. е. со времени практического начала необратимых структурных перемен в пост-коммунистических обществах в странах Центральной и Восточной Европы, осуществляет уникальную программу сравнительного мониторинга их трансформации. Руководитель проекта - известный ученый, проф. Р. Роуз. В рамках международной программы проведено более 80 масштабных опросов общественного мнения и подготовлено более 250 отчетов, а ее результаты опубликованы в серии монографий, используются в учебных программах Центрального Европейского университета. О признании научной и практической значимости проекта свидетельствует внушительный список ее спонсоров, в который входят Европейская комиссия, Инициатива Восток-Запад Британского совета экономических и социальных исследований, Национальный научный фонд США, Фонд ноу-хау Британского министерства иностранных дел, ЮНЕСКО и др.

 

  1. Кулик Анатолий Никифорович - старший научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН, член-корреспондент Академии подагогических и социальных наук, автор около 60 публикаций по политологии, информатике, системным исследованиям.
  2. В отечественных исследованиях сам факт наличия различных политических партий, в том числе и оппозиционных, часто рассматривается в качестве одного из главных показателей зрелости гражданского общества. (см., напр.: Голенкова З. Т., Витюк В. В., Гридчин Ю. В. и др. Становление гражданского общества и социальная стратификация. // Социс. 1995. № 6. С. 14–35). Сегодня в России число зарегистрированных Минюстом партий перевалило за 90. Подавляющее большинство из них заявляет о своей оппозиционности власти, а оппозиционность как правых, так и левых радикалов, открыто провозглашающих своей целью изменение существующего строя, выходит далеко за конституционные рамки. В соответствии с существующими законами о выборах партиями зарезервирована половина мест в Государственной Думе — нижней палате российского парламента. Тем не менее, их существование трудно каким-либо образом соотнести с консолидацией гражданского общества в России.
  3. Гражданское общество как минимум предполагает наличие граждан и государства, между которыми установлено отношение реципрокности, согласно которому индивид принимает на себя определенные обязательства, предписываемые ему публичным статусом, в обмен на защиту государством его гражданских прав. Когда государство пренебрегает своими обязанностями перед обществом, вместо гражданского общества в социуме формируется множество сообществ, объединенных неформальными отношениями по принципу “ты мне — я тебе”. Из частной сферы они распространяются на область публичных отношений и становятся нормой общественной жизни в целом. Следствием расширенного воспроизводства неформальных связей между частными и официальными лицами является распространение коррупции и рост преступности. Вместо гражданского общества формируется криминализированное клиентарное общество, демократия подменяется иными формами социального господства, при котором демократические политические институты существуют как квазиобразования.
  4. Кстати, Статья 1. Конституции Российской Федерации заявляет, что Россия является правовым государством.
  5. Так, например, лидер ЛДПР В. Жириновский требует выделения существенной части доли национального дохода на финансирование партий, закрепившихся в Государственной Думе.